Меч сердца гор и рек

Вчера на канале FAN прошла премьера китайского сериала «Меч сердца гор и рек» в моем переводе.

Очевидно, поддерживая легенду о том, что все переводы сейчас или берутся из воздуха, или выполняются исключительно нейросетями, а голоса вообще генерируются сугубо искусственным путем, студия «СВ-Дубль» не указала в титрах ни переводчика, ни актеров озвучки, — словом, никого, кроме себя любимой :-).

Исправляю упущение студии и благодарю актеров за отличную работу — за исключением нескольких незначительных оплошностей, явно вызванных усталостью и спешкой, все было замечательно. Спасибо вам, ребята! Надеюсь, еще поработаем вместе 🙂

СООБЩЕНИЯ ДЛЯ МОЛЛИ

Объяснение вполне правдоподобное, не хуже многих.

Мао Чжипин

СООБЩЕНИЯ ДЛЯ МОЛЛИ

Перевод с китайского Ульяны Валерьевны Сапциной

1 августа

Ребята из отряда говорят, что я сгорел заживо. Сильным ветром пригнало огонь в расположение нашей части. От меня и еще от десятка моих товарищей остались одни головешки. Когда позднее пытались опознать меня в куче трупов, лица, конечно, не нашли, зато кто-то обнаружил то, что уцелело от моей руки. Помнишь кольцо, которое ты мне подарила? Я носил его не снимая. Незадолго до смерти я сказал сослуживцам: если я умру и буду обезображен до неузнаваемости, они смогут узнать меня по этому кольцу.

30 июля

Мацзилин обречен. Мы просто не в состоянии ликвидировать такой огромный пожар, наш лагерь со всех сторон окружен горами, и со всех четырех сторон бушует пламя. Молли, я уже потерял всякую надежду. Я не каркаю, но ты же не отвечаешь, а я так соскучился.

29 июля

Сегодня среди бела дня мне бессчетное множество раз хотелось прыгнуть прямо в огонь: если я прыгну и сразу же выберусь, меня отправят в санбат как раненого. И тогда я смогу повидаться с Ником. Ему размозжило и обожгло пол-лица упавшим деревом, только губы едва шевелились, и он слабым голосом взмолился: «Дон, спаси меня». Я подхватил его, рыдающего, и потащил к медикам. Каждый день я молюсь, чтобы поскорее кончилась эта гребаная херня.

23 июля

Дела очень плохи, вести с передовой обманули нас. Обуздать огонь не удается, сосняк горит уже на полпути к вершине горы, пламя перекинулось на заросли кустарника у подножия. Всего за один день мы потеряли больше двадцати человек. Но отступать нам нельзя. Ты получила мои сообщения? Клянусь тебе, я обязательно вернусь живым.

21 июля

Сегодня рано утром мы прибыли на гору Мацзилин, скоро приступаем к выполнению боевой задачи. Мы разбили лагерь у подножия, у нас за спиной высокий пик. Сейчас я напуган до смерти: пожар оказался гораздо больше, чем мы думали, представляешь? С горы постоянно спускают раненых. Я не перестаю мысленно успокаивать себя: «Все очень скоро кончится, Дон, это просто такая игра. Разгораться сильнее огню просто некуда».

19 июля

По пути к горе Мацзилин мы получили вести с передовой: огонь уже взят под контроль, всего несколько человек незначительно пострадали — легкие ожоги, шум в ушах, и тому подобное. Не беспокойся за меня, у нас современное снаряжение, так что даже в условиях пожара мы надежно защищены. Молли, как получишь это сообщение, ответь, пожалуйста.

3 июля

Молли, я как будто очнулся. Открыл глаза, потянулся и обнаружил, что лежу в цилиндре с какой-то слизью. Все мои раны зажили, как будто их и не было, рядом кто-то приготовил новое обмундирование и армейский жетон. Штуковина, в которой я лежал, называется аппаратом клонирования, он может полностью восстановить тело, и ты как будто рождаешься заново. Если так, сколько же раз тогда я рождался? Не могу припомнить.

Эти сообщения пришли как раз в годовщину свадьбы отставного военнослужащего Дона и его жены Молли. Они ужинали дома вдвоем, мобильник Молли то и дело подавал сигналы.

— Кто это? — спросил Дон.

— Ты, конечно, кто же еще? — отозвалась Молли и отключила мобильник.

ВЫКУП

Миниатюра от поклонника О.Генри? :) Возможно.

Ян Ваньцин

ВЫКУП

Перевод с китайского Ульяны Валерьевны Сапциной

Она выбралась из-под ватного одеяла и подошла к окну.

— Я подумываю выкупить себя, — сказала она.

На миг он опешил.

— Зачем?

Она оглянулась.

— Вам, людям, не понять.

В качестве робота, ориентированного на сферу эмоционального обслуживания, она работала уже пятьдесят лет и успела повидать всевозможных людей. Она симпатизировала этим слабым и чувствительным существам,  слабость и чувствительность которых завораживали ее.

Разумеется, имелась и более важная причина, которая навела ее на мысль о выкупе…

— Роботам нелегко добиться для себя всей полноты прав, какими пользуются люди, — сказал он. — Тебе следует это знать.

Она кивнула.

— На сегодняшний день это удалось лишь нескольким роботам класса RЕX-33. Говорят, они были изготовлены максимально приближенными к человеку…

— Но сразу же после этого люди сняли с производства роботов класса RЕX-33, — напомнил он. — Неопределенность стандартов, касающихся выкупа, — еще одна мера, направленная на сохранение границы между людьми и не-людьми. Проще говоря, сможет тот или иной робот выкупить себя или нет, целиком и полностью зависит от сотрудника административного центра, которому адресован этот запрос. Насколько мне известно, после введения новых стандартов случаев успешного выкупа не было.

Поколебавшись, она заговорила:

— Я видела, как несколько роботов делились опытом… Обычно при выкупе во внимание принимаются три критерия. Первому из них, выслуге лет, я определенно удовлетворяю, третий индивидуальный, он для каждого свой, так что пока судить трудно… но вторым обычно оказывается огромная сумма выкупа.

— Огромная, — протянул он задумчиво, словно смаковал это слово. — Одну часть надо отдать продавцу, другую — в качестве патентного сбора, да еще заплатить за техобслуживание и запчасти. Такие деньги тебе не скопить.

— Так что… — пробормотала она.

Он молчал.

Досадно. Согласно показаниям сенсоров и эмоционально-логического модуля, этому человеку она нравилась. Именно поэтому она отвечала ему взаимностью. Она впервые испытала то, что называют «любовь», и эта любовь вызвала у нее желание быть только с этим человеком, потому она и задумалась о выкупе как единственном способе избавиться от необходимости обслуживать других клиентов.

Но сейчас она усомнилась в корректности работы эмоционального алгоритма.

И все же на следующий день с самого утра она отправилась в административный центр роботов. После подачи заявки робот-сотрудник центра подключился к ее системе с целью проверки внутренних параметров.

— Необходимое количество лет отработано, что же касается суммы выкупа… — на визор перед ее глазами вывели сумму, и она задохнулась от испуга, — ..с ней тоже все в порядке.

Она сначала удивилась, потом вспомнила недавнее уведомление о перечислении, которое в спешке так и не посмотрела. И теперь, заглянув в него, увидела переведенную на ее счет огромную сумму кредов, а в качестве отправителя значился ее любимый человек.

Она чуть не прослезилась, хоть у нее и не был установлен слезовыделительный модуль.

— РР423, тебе очень повезло, — сказал робот-сотрудник центра. — Теперь от положения полноправного гражданина тебя отделяет лишь третий критерий…

Она села перед его офисным столом.

— Любимый, спасибо, я…

Он перебил:

— Что в качестве третьего критерия?

Она облизнула губы:

— Поручительство человека. Понимаю, просить об этом некрасиво с моей стороны, но я уже обращалась к своим прежним клиентам, и все они отказали…

— Разумеется, они отказали — ведь ты же, в сущности, просто робот, размечтавшийся о любви. Но я не буду, потому что не обладаю правом отказывать.

Договорив, он грустно улыбнулся. Она остолбенело смотрела, как он откинул вбок лицо, под которым обнажился металл и провода. Удивительно, но на его заводской бирке было выгравировано всего несколько символов: RЕX-33.

НОВЫЙ МИР

Еще одна миниатюра — от автора, не питающего иллюзий.

Чэнь Хунъюй

НОВЫЙ МИР

Перевод с китайского Ульяны Валерьевны Сапциной

Мать и дочь шли по улице, ведущей к Новому миру.

Рабочие станции Нового мира имелись в каждом микрорайоне. Обе женщины двигались медленно, словно каждый шаг требовал напряжения всех сил. Стариков на улице не попадалось. Госпожа Чжан, которой сегодня сравнялось шестьдесят, была самым старым человеком в этом мире.

Среди стройных рядов многоэтажек и пестроты неоновых огней показалась вывеска «Новый мир микрорайона В103». Даже ровный и четкий шрифт и холодный голубой фон щита с подсветкой придавали ей чуждый, нездешний вид. Но ведь это же Новый мир. Он и не должен быть таким, как прежний, и это нормально.

До самой двери дочь шла бок о бок с госпожой Чжан, поддерживая ее под руку. На пороге госпожа Чжан со словами «ну, Нин, мама пошла» высвободила руку из пальцев дочери, скрепя сердце подошла к открытому окошку и сказала сотруднику рабочей станции:

— Здравствуйте, я на регистрацию.

— Проведите удостоверением.

После проверки документов сотрудник поднялся.

— Следуйте за мной.

Нин, в замешательстве стоявшая неподалеку, встрепенулась:

— Я ее дочь! Скажите, пожалуйста, нельзя ли мне…

Не дослушав и не обернувшись к ней, сотрудник коротко отозвался:

— Идемте.

Госпожа Чжан легла в аппарат для сбора сознания, медсестра поставила ей капельницу — пока еще с физраствором, но госпожа Чжан знала, что скоро в ее вену начнет поступать препарат для эвтаназии. Перед тем, как на нее надели шлем, плотно закрывающий глаза, она в последний раз взглянула на дочь. Вид у той был встревоженный и смущенный, и госпожа Чжан из последних сил улыбнулась ей.

— Мам…

На голову опустился шлем.

Муж был старше госпожи Чжан на два года, и два года назад он переселился в Новый мир. Всем людям старше шестидесяти лет запрещалось занимать место и потреблять материальные ресурсы, они должны были пройти ритуал отказа от физического тела и загрузки сознания в компьютер. Этот закон действовал на всей планете. Но в переселении в Новый мир не было, в сущности, ничего плохого. Этот мир представлял собой супермегасервер, где каждый мог выбрать себе любой возраст, внешность, образ жизни, вдобавок мог общаться по интернету с оставшимися в привычном мире близкими. Последние два года госпожа Чжан регулярно заходила в Новый мир с мобильника, узнать, как там дела у ее мужа.

Леденящая жидкость поступала в ее кровеносную систему.

Уже на грани умирания в голове вдруг сверкнула мысль: это же неправда! Загрузка сознания — обман! И люди в Новом мире ненастоящие! Просто программа, написанная на основании больших данных, которые эти люди оставили в сети еще при жизни, — их характера, пристрастий, манеры говорить, — только и всего.

Она обреченно усмехнулась себе: она же всегда смутно чувствовала, что здесь что-то не так — разве нет? Только обман до сих пор никто не разоблачил, вот и все. Перед мысленным взглядом всплыло встревоженное и растерянное лицо дочери — точно таким же выражение ее лица было два года назад, когда они провожали ее отца, мужа госпожи Чжан. Но если люди старше шестидесяти не будут умирать, планете просто не хватит ресурсов на такое огромное население. И потом, кто сможет убедительно доказать, что это обман? Ведь мертвые неразговорчивы…

В Новом мире появился новый житель. Сотрудник станции указал на фигурку человечка, возникшую на экране, и объяснил Нин:

— Ваша мать уже завершила загрузку.

Нин приветствовала человечка вопросом:

— Мам, как ты себя сейчас чувствуешь?

— Здесь так хорошо, — ответил человечек.

ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ВЕЧНОСТЬ

«Миниатюры» становятся все миниатюрнее и лиричнее :-). Ладно, пусть здесь будет и эта.

Хуэй Ху

ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ВЕЧНОСТЬ

Перевод с китайского Ульяны Валерьевны Сапциной

Гигантский грузовой космический корабль с полным грузом взрывчатки под точно рассчитанным углом столкнулся с неподвижной звездой AYSN-521 и взорвался. Ударная волна прошла сквозь солнечную корону, в перламутровом ореоле возник небольшой турбулентный поток. Он нарушил баланс звезды, сохранявшийся на протяжении шести миллиардов семисот миллионов лет, и плазменное ядро, температура которого достигала шестисот миллиардов градусов, изверглось наружу через узкую брешь.

Эта брешь, размеры которой определили путем точных расчетов, была не настолько велика, чтобы вызвать коллапс звезды, но и не так мала, чтобы мгновенно исчезнуть. Плазменный поток вырвался наружу со скоростью, составляющей 0,38 от световой, и вместе с этим изменилось вращение звезды в пространстве.

— Зачем ты привез меня к этому забытому всеми светилу?

— Не спеши! Смотри, все только начинается.

В небе на востоке звезда вдруг ослепительно вспыхнула, потом из светящейся точки превратилась в тонкую длинную иглу. И сразу же эта игла начала описывать в пространстве дугу, будто секундная стрелка, обходящая циферблат часов медленно, но верно. Наиболее удаленная от центра материя мало-помалу собиралась воедино и накапливалась, вокруг нее начало формироваться сияющее кольцо.

Это зрелище было настолько величественным, что она смотрела, как завороженная, и прошло немало времени, прежде чем она опомнилась и спросила:

— Что это?

Она повернула голову, но обнаружила, что он не стоит рядом с ней, а опустился на одно колено — в громоздком раздутом скафандре эта поза выглядела комично.

— Когда я познакомился с тобой девять лет назад, я сразу понял, что именно тебя всегда искал. И начал приводить в исполнение свой замысел, — он указал на светящийся ореол в небе. — Я задумал подарить тебе вот это кольцо. Оно немного жжется, его нельзя носить на руке, зато вся вселенная видит мою любовь к тебе, — он прокашлялся. — Вечно оно не просуществует, но по моим подсчетам — как минимум миллиард и двести миллионов лет, а под конец из этого кольца сформируются несколько планет и на них, возможно, зародится жизнь. Хм, так вот я о чем: я даю слово, что все это время буду любить только тебя одну, — он поднял руку, попытался взять за руку ее, но скафандр сковывал движения. После нескольких безуспешных попыток она подала ему руку сама.

— Так ты выйдешь за меня?

— Конечно, только пообещай, что больше никогда не станешь губить звезды.

ЗВЕЗДНЫЕ ЛОВЦЫ СНОВ

Совсем маленький рассказ — в китайском научно-фантастическом журнале такие называют «миниатюрами».

Гуань Дэшень

ЗВЕЗДНЫЕ ЛОВЦЫ СНОВ

Перевод с китайского Ульяны Валерьевны Сапциной

После высадки кремниевой цивилизации Гуйцзи рыбаки  Лунной бухты стали выходить в море по ночам. Первым о пришельцах узнал Минцзы: тем вечером он напился воды, а когда ночью встал по малой нужде, увидел всплывшие в бухте гигантские биомехи. Эта круглоголовая братия как будто чем-то обменивалась с взрослыми, которые подгребли к ним на рыбацких лодках.

Мама, чтобы убаюкать меня, обычно тихонько пела:

В небе полная луна, в доме светлый рай.

Будь послушным, мой малыш, крепко засыпай.

Завтра за уловом вновь твой отец уйдет.

Мать, пока еще светло, сети доплетет.

Мне, как самому смелому, дети поручили разузнать, что к чему. Я притворился спящим, а когда мама вышла, выбрался из дома через окно и на цыпочках прокрался по внутреннему дворику, где сушился тростник. Небо было звездным, луна — яркой, при ее свете я запрыгнул в нашу лодку и спрятался в ней.

Там, в лодке, я и заснул, а когда проснулся, увидел, что укрыт папиной курткой. Папа правил лодкой, но плеска воды я не слышал. А лодка быстро неслась, только не по воде, а по воздуху! Мимо бортов то и дело пролетали какие-то светящиеся шары. Стоящая на носу лодки мама забросила сеть прямо в скопление этих шаров.

— Папа, эти светящиеся шары — звезды? — спросил я.

— Это пузыри снов, в каждый такой пузырь заключен один сон, — объяснил папа.

Мама втащила улов под навес. Пузырь оказался легоньким, излучал неяркое сияние, внутри у него жил мир сновидений и мечты человека, которому они снились. От прикосновения человеческой руки пузыри постепенно сжимались до размеров куриного яйца, только это яйцо продолжало светиться. Те пузыри, изображение в которых менялось быстро и цвета были яркими и радужными, мы с папой складывали в один мешок — это были детские сны с детскими мечтами. А пузыри с менее подвижными силуэтами и тусклыми цветами внутри были снами и мечтами взрослых, и мы отправляли их в другой мешок. Дул свежий ночной ветер, родители по очереди забрасывали сеть, а я так и просидел под навесом до самого рассвета, пока не пришло время возвращаться домой.

Лодки одна за другой спускались с неба, за ними на рассветной глади Лунной бухты тянулись длинные следы. Из воды поднялись окрашенные в цвета зари биомехи, и взрослые стали обмениваться с ними товаром. Папа объяснил мне, что эти биомехи — высшая цивилизация с другого конца Серебряной реки, то есть Млечного Пути. Пользуясь особой технологией, они заключают в пузыри человеческие сны вместе с мечтами, потом их поглощает скрытая под водой система. Людское воображение превзошло все расчеты и прогнозы пришельцев  цивилизации Гуйцзи, пиковая выработка снов глубокой ночью вызывает перегрузку системы, поэтому масса пузырей, не поместившихся в нее, улетают и парят в небе.

Запрокинув голову, я не смог различить, где в небе звезды, а где пузыри снов, но заметил: чем сильнее рассветало, тем меньше становилось светящихся точек. Папа уже закончил обмен и объяснил мне, что пузыри снов, ускользнувшие от сетей в небо, при дневном свете обратятся в пыль и осыплются на землю.

— После того, как пузырь рассыпается, человек уже не помнит, что видел во сне и о чем мечтал, — мама погладила меня по щеке.

Я не понял, почему она вдруг загрустила, но крепко обнял ее ноги. Когда стало совсем светло, биомехи медленно погрузились глубоко в воду, начался новый день.

Только повзрослев, я догадался, в чем дело.  Перед обстоятельствами склоняются, вынужденные покориться, не только отдельные люди, но и целые цивилизации. Если упорствовать в борьбе за выживание, столкнувшись с высшей цивилизацией, будешь уничтожен. После силицизации, то есть став кремниевой, цивилизация Гуйцзи обрела бессмертие, но прекратила эволюционировать — все потому, что биомехи не видели снов и не умели мечтать. Поэтому сны и мечты стали отнимать у других. Биомехи ловили людские сны, считывали мир сновидений, потом уничтожали пузыри и, пользуясь феноменом «сплетения снов»*, одновременно стирали из человеческой памяти все воспоминания о них.

_____

* Феномен «сплетения снов»: высшие цивилизации вселенной обнаружили, что при некоторых пороговых значениях сложности и подобия два сознания способны оказывать влияние друг на друга независимо от разделяющего их пространства. У людей схожее явление называется «родство душ» (прим. авт).

_____

Прошло еще много лет, и в деревянном ящике под кроватью родителей я нашел кучу светящихся шаров — сны и мечты бесчисленного множества детей. И тогда обнаружил, что сам я твердо помню сны, которые видел в детстве. Только с уходом из жизни мамы и папы исчезли и сновидения.

Я вырос, но не стал ни ученым, ни космонавтом, как мечтал в детстве. Я обычный человек, арендую у Гуйцзи звездолодку, каждый вечер ловлю пузыри со снами и мечтами и меняю их на все необходимое для жизни. Расценки у них ниже некуда. Труд людей, не умеющих мечтать, ничего не стоит. Но как бы тяжко ни было, я всегда отбираю сны с детскими мечтами и бережно храню их у себя.

Потому что если велика мечта, то велика и человеческая жизнь. И цивилизация.

2018

Небольшой рассказ китайского фантаста Лю Цысиня — автора «Задачи трех тел». Насколько мне известно, ни на английский, ни на русский этот рассказ еще не переводился. Приятного аппетита.

Лю Цысинь

2018

Перевод с китайского Ульяны Валерьевны Сапциной

1 апреля 2018 г., солнечно

И опять день колебаний, как уже два или три месяца до того, — колебаний безнадежных и вязких, как ил; кажется, что теперь жизнь утекает из меня в десятки раз быстрее, чем прежде. То есть в те времена, когда мне еще не пришла в голову эта идея, еще до этой истории с покупкой «цзияня».

Из окна верхнего этажа офисного здания расстилающийся подо мной город кажется интегральной схемой, где я сам — всего лишь электрон, несущийся по нанопроводникам, ничтожество, потому и любое мое решение тоже ничтожно, и принять его не составляет труда. И уже в который раз я не могу решиться, и мои колебания продолжаются.

Цянцзы опять опоздал и вихрем влетел в офис — с синяком на лице и лейкопластырем на лбу. Но держался он гордо, с высоко поднятой головой, а свой пластырь нес как орден. Его офисный стол прямо напротив моего, он сел, однако компьютер включать не стал и пристально смотрел на меня, явно ожидая расспросов, но я был не в настроении.

— Телевизор вчера смотрел? — возбужденно выпалил он.

Он наверняка имел в виду нападение «Уровня жизни» на главную городскую больницу, которая считалась также крупнейшим в стране Цзиянь-центром. На белоснежном фасаде здания появились две черных полосы гари, шокирующие, как следы грязных пальцев на нежном личике красавицы. «Уровень жизни» — самая крупная и вместе с тем самая радикальная из многочисленных организаций, выступающих против применения «цзияня», и Цянцзы состоит в ней, но в этот раз я не разглядел его по телевизору в негодующей толпе, которая прихлынула к больнице, как приливная волна.

— Только что собрание прошло. Ты ведь знаешь, компания предупреждала: еще один такой случай — и  вылетишь с работы, — сказал я.

«Цзиянь» — сокращение от китайского названия генных биотехнологий продления жизни: путем удаления участков человеческих генов, запускающих процесс старения, можно увеличить обычную продолжительность жизни человека до трехсот лет. За пять лет, прошедших с тех пор, как началось ее коммерческое применение, эта технология превратилась в катастрофу, затрагивающую все мировое сообщество и политику по причине ее дороговизны. Сейчас «цзиянь» на одного человека стоит как роскошная загородная вилла, лишь немногим он по карману.

— Да плевать, — ответил Цянцзы. — Какая мне разница, если я даже до ста лет не дотяну?

И он закурил, хотя в офисе курить строго запрещалось, — словно давал понять, что ему и вправду все равно.

— Это зависть, а завидовать вредно для здоровья, — отозвался я и замахал рукой, разгоняя дым перед глазами. — Раньше многие люди тоже жили недолго, потому что им было нечем платить за лечение.

— Разница есть: раньше лишь немногих больных бросали на произвол судьбы, а сейчас девяносто девять процентов народу смотрит, беспомощно хлопая глазами, как один процент богачей живет триста лет! Я не боюсь признаться, что завидую, и цель моей зависти — защита социальной справедливости, — он наклонился над столом, подавшись ко мне. — А ты готов бить себя в грудь, доказывая, что не завидуешь? Давай лучше к нам.

Под взглядом Цянцзы меня бросило в дрожь, на миг я заподозрил, что он видит меня насквозь. Да, я тоже собирался стать предметом его зависти, человеком, который прошел процедуру «цзиянь».

На самом деле денег у меня немного, за свои тридцать с небольшим лет я ни в чем не преуспел и все еще нахожусь на низшей ступени служебной лестницы. Однако я работаю с финансами, и мне представился случай использовать средства не по назначению. Длительная подготовка наконец завершилась, и теперь мне достаточно было кликнуть мышкой, чтобы пять миллионов новых юаней, необходимых для «цзияня», поступили сначала на мой тайный счет, а уж потом — на счет в Цзиянь-центре. В своем деле я профи, в похожей на лабиринт финансовой системе я расставил многоступенчатый заслон, так что пройдет как минимум полгода, прежде чем утечку средств заметят, и тогда я лишусь работы, меня посадят, конфискуют все имущество, мне придется выдержать бесчисленное множество презрительных взглядов…

Но к тому времени я уже буду человеком, способным прожить триста лет.

А я по-прежнему колебался.

Я досконально изучил законы: согласно им, за незаконное присвоение пяти миллионов юаней полагается самое большее лет двадцать тюрьмы. По прошествии этих двадцати у меня впереди будет еще более двухсот заманчивых лет. Вопрос, сейчас стоящий передо мной, — простенькая арифметическая задачка, неужели от меня только и требуется, что решить ее? Ведь в сущности, ради возможности войти в число людей, прошедших процедуру «цзиянь», стоит решиться на любое преступление, кроме караемых смертной казнью. В таком случае, сколько же еще людей, подобно мне, сейчас строят планы и колеблются? Эта мысль побуждала меня действовать максимально быстро и в то же время внушала робость.

Но больше всего колебаний вызывали во мне мысли о Цзянь Цзянь, и они находились уже за пределами логики. До встречи с Цзянь Цзянь я не верил, что в мире есть такая штука, как любовь, а после встречи не мог поверить, что в мире есть еще хоть что-нибудь стоящее, кроме любви, так зачем мне еще хоть двести, хоть две тысячи лет жизни без нее? И теперь, когда на одной чаше весов лежали два с половиной столетия, а на другой — агония разлуки с Цзянь Цзянь, чаши застыли почти на одном уровне.

Начальник отдела объявил собрание. По выражению его лица я догадался, что оно будет не организационным, а по поводу кого-то из нас. Шеф и впрямь сказал, что намерен обсудить «неприемлемое» в обществе поведение некоторых сотрудников. Я не стал оглядываться на Цянцзы, хоть и понимал, что он влип, однако шеф назвал совсем другое имя.

— Лю Вэй, по достоверным сведениям, ты вступил в Республику IT?

Лю Вэй кивнул надменно, как Людовик XVI по пути на эшафот:

— К работе это не имеет никакого отношения. Я не желаю, чтобы компания вмешивалась в мою личную жизнь.

Шеф строго покачал головой и указал на него пальцем:

— К работе не имеет отношения лишь очень немногое. Незачем приносить на рабочее место все свои студенческие увлечения. Хоть страна, главу которой открыто поносят на улицах, и слывет демократической, неподчинение начальству несомненно ведет к развалу компании.

— Виртуальные страны должны получить признание.

— Чье признание — ООН? Или какой-нибудь из сверхдержав? Даже не мечтайте.

Вообще-то в последних словах шефа не чувствовалось особой уверенности. В настоящее время человечество располагает территорией, которая делится на две части: первую составляют все материки и острова планеты, а вторую — бескрайнее киберпространство интернета. Последнее, в сотни раз быстрее воспроизводя историю цивилизации, уже пережило несколько десятилетий каменного века, а теперь в нем естественным образом появились государства. Виртуальные государства возникали из двух основных источников: первым были интернет-форумы разного рода со скопившимся на них множеством аккаунтов, вторым — крупномасштабные игры, количество игроков в которых уже перевалило за сто миллионов. Как и у реальных, у виртуальных государств имелись главы и правительства, и даже армии, фигурирующие только в сети. В отличие от реальных государств с их общностью территории и нации, виртуальные государства строились преимущественно на основе общих убеждений, пристрастий и занятий, представители каждого были расселены по всему миру, многие виртуальные государства составили виртуальное международное сообщество. Уже располагая населением численностью два миллиарда человек и к тому же учредив виртуальную ООН, равноценную реальной, это сообщество превратилось в гигантское политическое образование, наложенное на традиционную систему государств.

Республика IT в виртуальном международном сообществе занимала положение супердержавы: со своим населением численностью 80 миллионов она продолжала стремительно расти, и это государство, образованное главным образом инженерами-айтишниками, было упорным и агрессивным в своих политических требованиях и обладало способностью оказывать мощное воздействие на реальное мировое сообщество. Я понятия не имел, что у Лю Вэя есть тамошнее гражданство. По слухам, глава Республики IT в реале был рядовым мелким служащим какой-то IT-компании, и наоборот, уже не раз обнаруживалось, что главы реальных государств — простые граждане какого-нибудь из виртуальных.

Шеф еще раз строго предупредил, что иметь двойное гражданство строго запрещено, хмуро велел Лю Вэю зайти в кабинет гендира и объявил, что собрание закрыто. Не успели мы подняться с мест, как Чжэн Лили, все собрание просидевшая перед экраном, переполошила всех, подняла крик про какую-то сенсацию, и все кинулись смотреть новости.

Я вернулся за свой стол, переключился на новостной канал и увидел вставленное в программу новостей экстренное сообщение. Диктор с мрачным видом вещал: после того, как Совбез утвердил резолюцию 361 о наложении ООН вето на петицию о признании Республики IT, последняя объявила войну реальному мировому сообществу и час назад уже начала атаку на мировую финансовую систему.

Я взглянул на Лю Вэя, но и он, похоже, ничего подобного не ожидал.

Изображение на экране сменилось: некий мегаполис, улицы между многоэтажными домами, показанные с высоты птичьего полета, бесконечные транспортные пробки, сплошной поток людей, выскакивающих из машин и выбегающих из зданий по обе стороны улицы, как при сильном землетрясении. Камера переключилась на какой-то гипермаркет, толпа черным приливом врывалась в него, остервенело дралась за товары, длинные ряды стеллажей шатались и рушились, как песчаная отмель, подмытая волнами.

— Что это? — с испугом спросил я.

— Еще не понял?! — Чжэн Лили продолжала вопить. — Теперь все равны — и бедные, и богатые! Потому что ни у кого нет ни гроша! Беги скорее драться за еду!

Я понял, конечно, но не мог поверить, что этот страшный сон стал явью. Традиционные купюры и монеты вот уже три года как были изъяты из оборота, и теперь, даже покупая пачку сигарет в придорожном ларьке, надо было расплачиваться картой. Что есть богатство в эпоху всеобщих информационных технологий? В конечном счете, не более чем последовательности импульсов и магнитных записей в памяти компьютера. Если взять для примера хотя бы это великолепное офисное здание и уничтожить электронные книги учета соответствующих отделов, то даже если гендир принесет документ о праве собственности на недвижимость, никто не признает его собственником. А деньги? Они уже не дерьмо и не зло, деньги — всего лишь последовательности микроскопических, меньше бактерии, электромагнитных отпечатков и мимолетных импульсов, и если речь зашла о Республике IT, среди граждан которой — более половины айтишников реального мира, удалить эти импульсы проще простого.

Благодаря прослойке программистов, специалистов по компьютерным сетям, администраторов баз данных, ныне составляющих ядро Республики IT, в двадцать первом веке мы распрощались с промышленной армией двадцатого, но черная работа вместо физической просто стала умственной, и степень  сложности этой работы продолжала неуклонно возрастать. В условиях несметного множества программных кодов и железа с софтом похожего на лабиринт интернета айтишники трудились, как более чем двумя столетиями ранее портовые грузчики, взваливающие на спину непомерные ноши, как проститутки, работающие ночами напролет. Информационные технологии стремительно развивались; в руководство прорвались лишь немногие счастливчики, знания и опыт остальных быстро устарели, а тем временем своры новых выпускников-айтишников напирали, как голодные термиты, и стариков (которые вообще-то были совсем не старыми, большинству лишь перевалило за тридцать) оттесняли, заменяли и забывали, однако и молодежь не преуспела на их месте, и почти всю ее ждали в не слишком отдаленном будущем те же перспективы… Эта прослойка стала известна под названием «высокотехнологичного пролетариата».

«Не говори, что у нас ничего нет — у нас есть целый мир, чтобы его отформатировать!» Это из переиначенного текста к китайскому «Интернационалу».

Меня вдруг точно громом ударило: Господи, а мои деньги, то есть не мои, а те, на которые я в ближайшем будущем куплю больше двух веков существования, — неужели их тоже стерли? Но если отформатировали все, каким еще может быть результат? Мои деньги, мой «цзиянь», мои мечты… перед глазами потемнело, я слепо заметался по офису, как муха без головы.

Взрыв хохота заставил меня замереть: смеялась Лили, скорчившись на своем месте.

— С первым апреля, — невозмутимо произнес Лю Вэй, бросив взгляд на сетевой коммутатор в углу офиса. Я посмотрел в ту же сторону, что и он, и только сейчас заметил, что коммуникатор отключен от сети, а на его место включен ноутбук Лили, служащий сервером. Вот зараза! Ради первоапрельской шутки ей явно пришлось попотеть, главным образом с кадрами из новостного репортажа, но в наше время, когда любая кошка способна сварганить блокбастер в домашних условиях, пользуясь 3D-софтом, даже это сущие пустяки.

Остальные явно не усмотрели в шутке Лили ничего особенного. Цянцзы пригляделся ко мне:

— Ты чего? На них надо злиться, а ты струсил? — И он указал наверх, где сидело начальство.

Меня вновь бросило в пот при мысли, неужели он видит меня насквозь, но больше всего я боялся не этого.

Неужели отформатированный мир — всего лишь бред радикалов из Республики IT? Всего-навсего первоапрельская шутка? Долго ли волосок сможет выдерживать подвешенный на нем меч?

И вдруг мои колебания исчезли мгновенно, как пропадает мрак под включенным прожектором. Я решился.

Вечером я договорился встретиться с Цзянь Цзянь, и когда высмотрел на фоне моря городских огней ее фигурку, моя решимость вновь ослабла: она казалась такой нежной и слабой, как огонек свечи, который в любой миг способен погасить даже самый легкий ветерок. Разве я мог обидеть ее? К тому времени, как она подошла, и я увидел ее глаза, чаши весов моего сердца уже наклонились в другую сторону: зачем мне больше двухсот лет жизни без Цзянь Цзянь? Действительно ли время лечит душевные раны? Эти два с лишним века могут превратиться в затяжную казнь, и только. Благодаря любви я, отъявленный эгоист, вновь обрел способность к самопожертвованию.

Но Цзянь Цзянь заговорила первой и слово в слово произнесла именно то, что я поначалу готовился сказать ей:

— Я долго не решалась тебе сказать, но давай все-таки расстанемся.

Я растерянно спросил, почему.

— Спустя долгое время я еще буду молодой, а ты уже состаришься.

Когда я наконец сообразил, что она имеет в виду, мне сразу стало ясны причины грусти в ее глазах, надрывающей мне сердце. Поначалу я решил, что она прочитала мои мысли или как-то иначе обо всем догадалась. Мой негромкий смешок быстро перерос в гомерический хохот. Какой же я глупый, если считал, что никто ничего не узнает и совсем забыл, какое сейчас время, не учел, какие перед нами возникают соблазны! От смеха у меня будто камень с души свалился, тело стало легким, словно могло взлететь, и в то же время я искренне радовался за Цзянь Цзянь.

— Откуда у тебя столько денег? — спросил я.

— Их хватит только на меня одну, — она понизила голос, не глядя мне в глаза.

— Да понял я, ничего страшного. Я о том, что даже на тебя одну нужна немалая сумма.

— Мне отец дал, на сотню лет достаточно. Еще у меня есть кое-какие сбережения, со временем набегут неплохие проценты.

Только тогда я понял, что ошибся в своих предположениях: деньги ей понадобились не на «цзиянь», а на криосон — еще одно достижение естественных наук, уже поставленное на коммерческую основу. При температуре примерно минус пятьдесят благодаря специальным препаратам и искусственному кровообращению скорость обмена веществ в организме человека падает до одного процента от нормальной. В таком криосне человек может провести сотню лет, а его биологический возраст при этом увеличится всего на один год.

— Жизнь так утомительна и бессмысленна, вот я и решила сбежать, — сказала Цзянь Цзянь.

— Ну, сбежишь ты на сто лет, а что потом? Думаешь, хорошо жить, если твои дипломы уже недействительны и ты не вписываешься в новое общество?

— Времена всегда меняются к лучшему. В крайнем случае снова залягу в криосон — до тех пор, пока не смогу сделать «цзиянь», к тому времени он наверняка будет стоить гроши.

Мы с Цзянь Цзянь расстались молча. Может, через век мы и встретимся вновь, но ничего обещать ей я не стал. К тому времени она будет такой, как сейчас, а я уже стану многое повидавшим человеком, у которого за плечами опыт более чем ста тридцати лет.

Когда ее силуэт скрылся из вида, я не стал медлить ни минуты — достал мобильник, залогинился в интернет-банке и сразу же перевел пять миллионов новых юаней на счет Цзиянь-центра. Хоть время и близилось к полуночи, директор центра сразу же позвонил мне и сообщил, что процедура модификации моих генов начнется уже завтра и закончится через неделю, если все пройдет благополучно. Он также заверил меня, что центр гарантирует полную конфиденциальность (после процедуры три человека уже были убиты из-за разглашения их личности).

— Вы не пожалеете о своем решении, — сказал директор, — потому что обретете не просто больше двух веков жизни, но и, возможно, бессмертие.

Это я понимал: никто не знает, какие еще технологии появятся за два века. Вдруг к тому времени можно будет целиком скопировать сознание и память человека и сделать их вечную резервную копию, чтобы в любой момент загрузить в новое человеческое тело. А может, тело вообще не понадобится, и наше сознание сможет блуждать по сети, с помощью бесчисленного множества сенсоров воспринимая ближайшее окружение и всю вселенную. В этом и будет заключаться бессмертие.

Директор продолжал:

— В сущности, было бы время: если времени достаточно, даже обезьяна, которая как попало барабанит по клавишам пишущей машинки, напечатает полное собрание сочинений Шекспира. А времени у вас хоть отбавляй.

— У меня? Не у нас?

— Я не сделал «цзиянь».

— Почему?

После долгого молчания директор ответил:

— Этот мир меняется чересчур быстро, в нем всего слишком много — возможностей, соблазнов, стремлений, опасностей. Прямо голова идет кругом, ведь я, как-никак, уже немолод. Но можете не сомневаться, — и он повторил то же самое, что я уже слышал от Цзянь Цзянь, — времена всегда меняются к лучшему.

И вот теперь я сидел в своей тесной холостяцкой квартирке и писал дневник — впервые в жизни, и намеревался делать это регулярно, потому что должен был оставить хоть что-то. Я знал, что время отнимает у человека все, что у него есть, и я-долгожитель буду уже вообще не я, по прошествии двух столетий я стану совершенно другим, незнакомым человеком. И вообще, если вдуматься, сама концепция «я» изначально сомнительна, ведь составляющие мое «я» тело, память и сознание находятся в непрекращающемся процессе изменения, и тот «я», которым я был до расставания с Цзянь Цзянь, тот «я», которым я был до того, как совершил преступление, чтобы заплатить за процедуру, тот «я», которым я был до разговора с директором центра и даже тот «я», которым я был, пока не напечатал это «даже», — уже совсем не тот, что «я» нынешний. Эта мысль меня успокаивала.

Но от меня в любом случае должно хоть что-нибудь да остаться.

В ночном небе за окном догорали предрассветные звезды, излучая холодный блеск; по сравнению с морем ослепительных городских огней они казались тусклыми, едва различимыми, но оставались символом вечности. Не знаю, сколько в ту ночь людей вступило на путь, ведущий к новому человечеству, но к худу или к добру, среди тех, кто по-настоящему прикоснется к вечности, мы будем первыми.

***

Инфо

– Гей, гей! Мы не разбивали голубой чашки. И мы решили…

..прояснить несколько моментов, если еще не поздно:

— Нет, ужастик Р.Стайна «Джекилл и Хейди» переводила НЕ я.

— Нет, я не знаю, кто его переводил.

— Нет, я не знаю, почему издательство «Росмэн» приписало этот перевод мне.

— Нет, я не знаю, почему этот конкретный перевод продолжают приписывать мне, если еще почти двадцать лет назад я сообщила издательству, что я в этом переводе не виновата. (Какая была реакция? «Не ваш? Ну и?..»)

— Нет, я не знаю, что делать.

— Нет, я не расстраиваюсь, а считаю  компенсацией.

И это всё о нем.

 

Топо

«Девица пискнула, как крыска, прыснула молоком и порскнула по коридору в комнату наследного принца (Варфоломея-младшего, или Среднего, потому что был еще и другой Варфоломей-младше-младшего, или Варфоломей-младшенький… но его как раз и не было — они отбыли с герцогиней в Опатию лечить ее спинку…)» (А.Битов, «Преподаватель симметрии»).

 

«Ариадна звала меня в Аббацию… Вы бывали когда-нибудь в Аббации? Это грязный славянский городишка с одною только улицей, которая воняет и по которой после дождя нельзя проходить без калош. Я так много и всякий раз с таким умилением читал про этот рай земной, что когда я потом, подсучив брюки, осторожно переходил через узкую улицу и от скуки покупал жесткие груши у старой бабы, которая, узнав во мне русского, говорила «читиры», «давадцать», и когда я в недоумении спрашивал себя, куда же мне, наконец, идти и что мне тут делать, и когда мне непременно встречались русские, обманутые так же, как я, то мне становилось досадно и стыдно…

— Только, пожалуйста, купите себе другую шляпу. — Она оглядела меня и поморщилась. — Аббация не деревня, — сказала она. — Тут надо быть комильфо». (А.П.Чехов, «Ариадна»).

 

«Опа́тия (хорв. Opatija, итал. Abbazia) — город в Хорватии, на северо-востоке полуострова Истрия, на берегу залива Кварнер Адриатического моря…» (Wikipedia Sancta).

 

Не то чтобы СЯУ, скорее, СО*.

_____

* сегодня осенило.

_____